Прогуливаясь теплыми летними вечерами по центру Москвы, не забудьте заглянуть на Чистопрудный бульвар. Там, рядом с живописными Чистыми прудами, вас ждет столичная легенда театрального искусства — Московский театр «Современник».
В действующем репертуаре театра классические спектакли, поставленные еще художественным руководителем Галиной Волчек (Три сестры, Пигмалион, Три товарища), а также много новых пьес и новых взглядов (Интуиция, Житие FM, Папа). Знакомьтесь с «Современником» заново!
Действие спектакля происходит в наши дни в одном фешенебельном отеле Лос-Анджелеса. В центре сюжета история двух уже немолодых пар, которые живут на одном этаже в соседних номерах. Отношения каждой из них проходят одни и те же сложности и препятствия, преодолеть которые удаётся только благодаря всепобеждающей силе любви.
Личное пространство — хрупкая вещь, особенно, когда речь идёт о семье. Деспотичная любовь родителей, мечты детей о свободном будущем, в котором нет места родительской морали — одни из немногих важных вопросов, о которых пойдет речь в спектакле Павла Сафонова, поставленном по драматическому эскизу Максима Горького «Мещане». Театральная история хранит множественные попытки понять, чем же актуален для нас Горький? Многие театры в разное время брались за решение этой загадки.
Павел Сафонов, режиссёр: «Мы пытаемся найти в „Мещанах“ сегодняшний нерв и довести до крайности противоречия, которые, возможно, существуют в нашем обществе. Мы стремимся через любовь вскрыть социальную драму Горького, вдыхая в неё поэзию. Когда распадающаяся связь времён заставляет людей, как героев Шекспира, подниматься на уровень высокой трагедии».
По пьесе Джона Бойнтона Пристли «Ракитовая аллея»
На что готов человек ради благополучия своей семьи? Выращивать в парниках помидоры, переехать в Австралию или обрушить экономику целой страны? Одно другого не исключает, все средства хороши, когда всю жизнь выдавал себя не за того, кем являешься.
Джордж Редферн — образцовый отец, заботливый муж, успешный делец. В его жизни все идет своим чередом, до тех пор, пока в доме не появляется полиция...
Ольге кажется, что она слишком часто злится и потому стареет. Она не любит свою работу в гимназии, а Маша не любит своего мужа — зачем она вообще вышла замуж за него? Она хочет, чтобы сердце любило и трепетало, а Ирина хочет быть полезной, заниматься таким делом, которое бы возвышало. А еще Ольга, Маша и Ирина хотят в Москву. Хотят давно, упорно и безуспешно.
Почему мечта чеховских сёстер не сбывается, почему они тратят свою молодую энергию впустую, не успевая почувствовать жизни? Ответ на этот вопрос ищите в легендарном спектакле Галины Волчек.
Что если однажды сознание, работавшее как лучшие швейцарские часы, выходит из строя? Мысли становятся зыбкими, грань между реальностью и сном стирается, а память и вовсе ускользает, да так, что не удержать. Спектакль «Папа» даёт шанс соприкоснуться со страхом, знакомым, должно быть, каждому человеку, — страхом потерять свою самость, позабыть, кто ты на самом деле.
Автор пьесы «Папа», французский писатель Флориан Зеллер, в 22 года написавший свой первый роман, получил славу драматурга стремительно. В 2016 году The Guardian назвала его «самым ярким молодым драматургом нашего времени». Его пьесы переведены на многие языки и пользуются популярностью во всем мире. «Папа» — самая известная из них, отмеченная престижной премией «Мольер» и номинированная на британские театральные премии Theatre Awards UK и Evening Standart Theatre Awards. Ее уже поставили в театрах Европы, Америки и Японии.
Как «чёртова бабушка» почти помешала успеху «Пигмалиона», одной из главных пьес Бернарда Шоу?
Все просто: просторечия главной героини — бойкой цветочницы Элизы Дулиттл — не на шутку рассердили критиков, присутствовавших на лондонской премьере. В поствикторианской Англии подобные выражения, как «Not bloody likely!», могли шокировать. Тем не менее общественность не только не поддерживала критиков, но и встречала каждое громкое высказывание Элизы бурными овациями.
Сегодня текст «Пигмалиона» звучит по-прежнему остро и иронично. Хотя «чёртовой бабушкой» и другими подобными выражениями никого уже давно не удивить. А вот превращение простой цветочницы в настоящую леди сохраняет свою магию и трогает сердца зрителей уже сто с лишним лет.
Хроника городской жизни Германии рубежа 20-30-х годов ХХ столетия.
В центре постановки — мир между двумя войнами. Поколение, не успевшее залечить раны прошедшей войны и уже ощутившее приближение будущей. История любви Роберта Локампа и Патриции Хольман звучит лирическим диссонансом на фоне «хроник городской жизни», в мире, стоящем на грани очередной катастрофы. И все же спектакль «Три товарища» доказывает, что нет в жизни ничего важнее любви и нет ничего равного любви. События перестают иметь значение, нет трагического финала, нет смерти Пат, а есть четверо друзей, летящих на своём абсолютно живом и непроданном «Карле» где-то в районе Млечного пути...
Где-то на едва уловимой грани между чеховским психологизмом, родом из «Вишнёвого сада», и всеми оттенками сумасшествия, перекочевавшими из «Идиота» Фёдора Достоевского, живёт Джулия Ламберт. Прима английского театра, любимица публики, привыкшая блистать, причём не только в свете софитов. Она многолика и одновременно почти прозрачна — привычка играть чувства (или в чувства?) настолько деформировала её самость, что даже близким порой не под силу разглядеть, где Джулия, а где её очередной сценический образ.
Спектакль «Театр» — это театр в театре и театр о театре. 33 актёра, 9 музыкантов и собака Груша. Немое кино и музыкальное многоголосие, аскеза чёрно-белой палитры и всполохи красного пламени, прорывающиеся сквозь неё.
Три жены — это подарок судьбы или проклятье? Для Германа Бродера, прошедшего ужасы немецкой оккупации и чудом избежавшего смерти, это обычное положение дел.
Беззаветно любящая его Ядвига печет маковые рогалики по утрам и помогает принимать ванну. Капризная и такая манкая Маша дает Герману возможность чувствовать себя живым, одно ее присутствие будоражит все рецепторы. Она любит его как кошка, хоть порой и грозится уйти. И, наконец, Тамара, застрявшая где-то между прошлым и настоящим героя: она призрак его юности и живое напоминание о родине.
Ловко маневрируя между тремя женами, Бродер находит что-то вроде гармонии. Каково это — узнаете на спектакле «Враги. История любви».
Классика мирового кинематографа Ингмара Бергмана нередко обвиняли в излишней мрачности. Если любовь, то непременно несчастная, если семья — то на грани крушения, если человек, то мятущийся, раздираемый противоречиями. На деле Бергман, как и любой великий художник, конечно же, куда более многогранен. Экзистенциальная мрачность — лишь часть его неповторимой эстетики. Тем не менее разглядеть в созданных им картинах и текстах свет — задачка не из лёгких.
«Осенняя соната» — это история одной семьи, отношения внутри которой изначально были лишены любви и чуткости. Марина Неёлова, Алёна Бабенко и Елена Плаксина попытаются растопить лёд в сердцах своих героинь и найти путь к прощению.
В центре сюжета три поколения одной семьи, три женщины, каждая из которых живёт своими мечтами и по-своему справляется с препятствиями на пути к их воплощению. Кажущаяся на первый взгляд камерной история на деле выходит далеко за пределы опыта конкретных персонажей: она вступает в резонанс со временем и теми вопросами, которые сегодня объединяют людей в разных уголках планеты. «Житие FM» — это попытка расслышать за ни на миг не умолкающим информационным шумом те частоты, на которых живут, чувствуют и любят обычные люди. Спектакль осмысляет изменения, происходящие в нашей реальности, и ставит перед зрителем вопрос: что за новый мир приходит на смену старому и кто его герои?
Вот Алевтина Павловна, ещё молодая, величественно красивая женщина, посвятившая всю свою жизнь академической карьере. Её дочь Маша, вырвавшаяся из родного города и отчаянно стремящаяся обрести своё место в негостеприимной Москве. И, наконец, Машина дочь Даша — обыкновенный подросток, вспыхнувшая первая любовь, попытки понять свою роль в этом мире и, как водится, неукротимый дух противоречия. Все они, разделённые годами, обстоятельствами, разным опытом, никак не могут найти контакт, услышать друг друга, осознать, что на деле у них одна и та же судьба. Одно общее стремление ощутить безусловное счастье и любовь. Каждая из героинь существует в круге своей собственной боли, которую, конечно, мнит уникальной. Они ищут спасения, утешения и тепла, каждая по-своему: Маша в онлайн-чате, где дети обсуждают своих токсичных родителей, Даша в бездонном пространстве соцсетей, а Алевтина Павловна в единственном друге —
Наш последний день здесь и первый Там. Каким он будет? Кто нас Там встретит? О чём мы будем говорить? Александр Цыпкин и Константин Хабенский задались этими вопросам — так появилась пьеса «Интуиция».
13 монологов о последнем мгновении перед смертью. 13 нелепых, странных и ужасно горьких человеческих историй. Герои спектакля оказываются в пространстве, отдалённо напоминающем чистилище Данте Алигьери. Решение о том, куда они попадут дальше, принимают две сущности. Зрители также могут повлиять на судьбу героев, отдав свой голос за того персонажа, который, по их мнению, заслуживает сожаления и ещё одного шанса прожить свой последний день. Голосование идёт в режиме реального времени на сайте.
Трижды прокукарекает петух, и на сцене вновь появятся они — Атос, Портос и Арамис. Вот уже тридцать лет актёры одного маленького провинциального театра выходят к публике с одной и той же пьесой: они играют мушкетёров, браво фехтуют с гвардейцами, в тайне мечтая о новых ролях, о чеховских и шекспировских монологах, о славе. Но привычка — страшная сила. Поэтому никто из героев не решается совершить шаг и хотя бы попробовать себя в чём-то ещё.
И всё бы ничего, вот только в старом спектакле появляется новый Д’ Артаньян, переворачивая всё с ног на голову...
В этом сезоне «Современник» отмечает
Спектакль соткан из разных рассказов Ивана Бунина и стремится найти ответ на извечный вопрос: что такое любовь? Ее одновременно боятся и желают обрести, ради нее совершают подвиги и идут на преступления, многие шедевры искусства появились в момент, когда их автор был одержим любовью. Безумная, безответная, взаимная, исступленная, эгоистичная, жертвенная, платоническая, стыдливая — имея сотни проявлений, она одинаково обжигает каждого, кому посчастливилось ее испытать. У нее тысячи имен, но, как ни назови, — каждое из них будет неверным, кроме того единственного, которое мы подчас боимся произнести даже наедине с самим собой.